Форум » Порт Роял (о. Ямайка) » Улицы » Ответить
Улицы
Catherine Smith: Многочисленные улицы соединяют переулки и дома, как и в любом другом городе. На улице можно обнаружить множество людей, пабов, пекарней, кузнец. Улицы ведут к верфям, за которыми простирается песчаное побережье.
Ответов - 16
Elizabeth Swann: Элизабет шла по улице, время, от времени оглядываясь по сторонам. В эту ночь она не могла уснуть из-за множества причин. Конечно, первая причина всего этого было то, что Уилла не было дома. Он вечно проводил свое время в кузнице. И он постоянно приходил домой, когда она уже спала, и уходил так же рано. Вторая причина ее бессонницы заключалось в том, что на душе было не спокойно. Что-то ее тревожило, но что она не могла понять. Улицу освещала высокостоящая луна. Из окон уже давно не горел свет. Все люди тихо спали в своих кроватях и видели, возможно, цветные сны. Было довольно тихо, ветра практически не было. Что было очень подозрительно для здешних земель. Элизабет прошлась по узенькой улочке, пересекла площадь города и направилась в сторону кузницы. Она очень хотела встретить на своем пути Уилла. За спиной вдалеке она услышала какие-то шаги. Она попыталась не шуршать своей юбкой и в тоже время ускорила шаг.
William Turner: Ого, Тернер живет у Элизабет не расписавшись? Или мы женаты, дорогая? Уилл осторожно открыл дверь, будто опасаясь чего-то и, выйдя на улицу, так же аккуратно закрыл кузницу на засов. В каком бы состоянии он не был, но все же к кузнице он относился бережно и с какой-то необъяснимой любовью. Еще бы, ведь здесь парень провел все свое детство. Здесь он научился кузнечному делу, сюда он прибегал, когда его замечала Элизабет, в то время как Уилл следил за каждым ее шагом из-за каких-нибудь кустов, в кузнеце же, наконец, он научился держать шпагу и отлично фехтовать. Слишком много воспоминаний было связано с этим старым, обветшалым зданием. Тернер уже давно задумывал отремонтировать протекающую крышу, покосившиеся доски, но все это было так знакомо глазу, что обновленная кузница уже не имела бы для него того значения, что сейчас. Он просто не мог расстаться с воспоминаниями, они одновременно согревали и подавляли Уильяма. Что для него важней? Ждать очередного приключения? Или же забыть все, связанное с пиратами, и вернуться к прошлой жизни? Но прошлого, как известно, не вернуть. Тернер это понимал, понимал, что теперь уже не будет той спокойной, беззаботной жизни, когда он был так безнадежно влюблен в мисс Суон, и когда все его заботы заключались лишь в выполнении заказа в срок и в поиске Элизабет на каком-нибудь очередном параде. Все изменилось, и Элизабет в том числе, что уж говорить о самом Тернере. Ведь теперь он знал, кто его отец. Все же счастье в неведении. Тот кузнец, что так рьяно ненавидел пиратов, сам оказался сыном пирата. Все, все изменилось, какая-то мелочь, встреча с Джеком Воробьем, перевернула всю его жизнь с ног на голову. Два чувства боролись друг с другом. Пиратская кровь не давала покою Уиллу, его тянуло к морю, жажда приключений не давала нормально жить. А трезвый рассудок честного кузнеца все же продолжал ненавидеть пиратов. И сейчас кузнец брал верх над пиратом, но эта грань была настолько тонкой, что Уильям боялся того момента, когда ее кто-то нарушит. Эта борьба утомила его. Он клялся себе в одном, а чувствовал другое. Вот и сейчас, его тянуло к морю… Только там он сможет успокоиться. Привыкнув к свету луны, Уилл осмотрел улицу, на ней не было ни души. Но только он начал удаляться от кузницы, как из-за угла показалась женская фигура. Тернер тут же насторожился. Ни одна девушка не посмеет выйти на улицу в столь поздний час, если только, это не… «Элизабет?» – от удивления глаза Уилла расширились, луна светила довольно ярко, так, что он смог разглядеть лицо бежавшей девушки. Он поспешил ей на встречу. «Почему она здесь?» Уилл подбежал к Элизабет. Он всегда был рад видеть ее, но почему-то только не сейчас. Толи из-за того, что он сам был не в духе, толи из-за того, что он волновался за нее. - Элизабет, что случилось? – строго спросил он ее, прикоснувшись ладонью к ее щеке. Беспокойно блуждающим взглядом он смотрел ей в глаза. Сердце забилось чаще.
Elizabeth Swann: Элизабет заметила Уилла и тотчас побежала к нему. Внутри заколотилось сердце еще сильнее. То ли от переизбытка чувств, что, скорее всего, то ли от волнения. Она подбежала к нему и остановилась, не зная, что делать. Вдалеке снова послышались какие-то шаги, но теперь ее это уже мало тревожило. Она находилась рядом со своим любимым человеком. Его прикосновения вновь пробудили в ней новые чувства. Как в тот раз, когда он ее впервые поцеловал. Она помнила этот поцелуй, помнила прикосновения его губ к своим губам. Она помнила, как нежно он ее тогда обнимал за талию. В миг перед ней пролетели эти воспоминания. И та картина, когда она сидела его ждала на свадьбу. Сидела и плакала вместе с дождем. Когда она жутко испугалась за то, что он забыл. Или что он ее бросил. А нет, испортили им свадьбу… Она помнила тот жуткий день. Ей до сих пор иногда снились кошмары, кошмары о том, что когда вновь они соберут гостей, опять произойдет что-то плохое. - Уилл… - Она замолчала и посмотрела парню в глаза. Она увидела там беспокойство, какую-то тревогу… Она не знала, что ему ответить на этот вопрос. Ничего вроде не произошло, просто она не могла уснуть и решила к нему прийти. Она решила ответить, так как есть. - Я просто не могла заснуть… Что-то тревожит меня, а что никак не могу понять… В душе не спокойной… Она еще раз посмотрела ему в глаза и затем обняла его за шею. Она хотела, чтобы он никогда ее не отпускал, всегда был рядом с ней. После всех этих приключений со всеми пиратами, нападениями, захватами ей почему-то захотелось покоя. Захотелось, чтобы все было спокойно, чтобы никто не мешал им и чтобы их никто никогда не разделял. Да, возможно где-то глубоко в душе, она и хотела вновь увидеть Джека, вновь отправиться в море, но это было глубоко в душе. Куда она не хочет заглядывать сейчас. Сейчас для нее существовал только один человек, тот, которого она сейчас обнимала. Тот который гладил ее по лицу и тот, который ее любил. Она обняла его покрепче и закрыла глаза. П.С. живем вместе, только еще не женаты)
William Turner: Прикасаясь к ее щеке, он ощущал нежность ее кожи, от одного этого у него сердце билось учащенней. Сейчас все внимание Уилла было сосредоточено на Элизабет. Он не мог оторвать взгляд от ее лица, в лунном свете оно казалось еще красивее. Когда их взгляды встречались, Уилл чувствовал тревогу, поселившуюся в ее душе. Услышав ее слова, он нахмурился и слегка отстранившись, прищуренным взглядом смотрел на Элизабет. Он все время боялся одного, что ей снова захочется приключений, что мирная жизнь только отягощает ее. А так как ему свойственно все время думать о плохом, Уилл немного испуганно смотрел на нее и думал: «Тревожит? Не то ли же самое ее тревожит, что и меня?» – он еле заметно помотал головой. «Хочется снова увидеть Джека Воробья?» Но ее взгляд вовремя остановил его мысли, Уилл словно очнулся, и опустил виноватый взгляд. Она обняла его за шею. Как и обычно, при любом ее прикосновении, у Тернера перехватывало дыхание, а по телу проходила приятная волнующая дрожь. Он посмотрел ей в глаза, и пытался забыть то, о чем только что думал. Уильям одной рукой взял ее за шею, а второй обнял за талию. Все, что ему сейчас хотелось – это поцеловать ее. Что он и сделал. Приблизившись к ее губам, он ощущал аромат ее кожи, дурманящий запах ее волос, чувствовал ее неровное дыхание. Еще мгновение и их губы сошлись бы в поцелуе. Но тут послышались глухие шаги. По переулку шел какой-то человек, его шаги были неуверенными. Это был либо какой-то пьяница, либо уличный разбойник. Хотя и то и другое было маловероятным. В Порт Рояле все же старались следить за порядком даже ночью. С тех самых пор, когда здесь обосновался Беккет, практически на каждой главной улочке можно было заметить солдат. Поэтому, возможно это был какой-то заблудившийся житель, но все же исключать худшего нельзя было. Уилл оборвал неначавшийся поцелуй и крепко, но все же нежно прижал к себе Элизабет, другой рукой достал шпагу и направил ее на приближающегося человека. Тот вышел из тени. К разочарованию Тернера, это был обычный пьяница, видимо заблудившийся в закоулках города. Он испуганно посмотрел на парочку и, что-то пробормотав себе под нос, пошел дальше своею дорогой. Уилл проследил за ним взглядом и, когда тот скрылся из виду, спрятал шпагу. - Вернемся к тебе..? – тихо и неуверенно спросил он, слегка сдвинув брови. Уилл ослабил свою хватку и каким-то растерянным или смущенным взглядом посмотрел на Элизабет. оос: администрация одобрила мои возражения, прости, жить с тобой не расписавшись я не могу. Живем раздельно
Elizabeth Swann: Элизабет почувствовала его крепкие объятия. Прикосновения его губ к ее. Но тут им помешали. Элизабет вздрогнула. В щитанные доли секунды, она уже прижималась к Уиллу и ужасом пыталась рассмотреть, кто там шагал по дороге. В голове моментально всплыли воспоминания той ночи, когда она оказалась на корабле Барбосы. И по ее телу побежали мурашки. Но когда она увидела пошатывающегося мужчину, она глубоко вздохнула и даже улыбнулась. «Нашла, кого бояться… Тут не может быть никаких воров, убийц и прочих… И так же не может быть пиратов... Да, пиратов тут не может быть… А интересно, где сейчас команда Джека и где сам Джек…» Она посмотрела на Уилла, но спросить не решилась. И тем более он предложил вернуться домой. - Да, конечно… Я буду очень рада, если мы вернемся. – Она посмотрела ему в глаза и затем взяла его за руку, и они направились домой. Элизабет шагала по улице и время от времени смотрела на Уилла. Но в ее голове вновь возникли мысли про пиратов… Ее моментально потянуло к морю. Вновь возникли воспоминания. Она вспомнила, как они с Джеком сидели на острове, как они пили ром, и как он на утро проклинал ее, что она его сожгла. На ее лице появилась улыбка. Затем почему-то она вспомнила тот поцелуй… Прикосновения губ Джека Воробья,… Но тут же помотала головой. «Нельзя об этом вспоминать… Нельзя, об этом даже думать,… Почему я вновь это вспомнила. Я же практически все это забыла. Почему именно сейчас это вспомнила. Почему? Все, нет, больше никаких приключений! Больше никаких кораблей и никаких пиратов! Все! Надо жить мирной жизнью, вместе с Уиллом, вместе с моим любимым человеком… Ведь я люблю только его…» Она вновь посмотрела на Уилла. Посмотрела на красивые очертания его лица. Она видела его карие глаза. Она его любила. ООС: ладно, как скажите. я не против.
William Turner: Он как будто с облегчением улыбнулся и посмотрел ей в глаза. Но там он увидел некоторое сомнение, или какую-то нерешительность. Уилл кивнул ей и снова улыбнулся, чуть прищурив глаза. Взявшись за руки, они вдвоем шли по ночным улицам Порт Рояля. Тишина, воцарившаяся на улицах, била по ушам, они шли, не говоря ни слова. Это тяготило Уильяма, но на разговор его не тянуло. Держа ее руку в своей руке, он был спокоен, но все же одновременно и неуверен… Проходя по улице, откуда было видно причал, Уилл невольно глянул в сторону моря. Туда, туда он собирался прийти и успокоить терзающую душу, развеять мучающие его мысли на ветру и насладиться приятым прибрежным воздухом. Но, встретив Элизабет, он распрощался с этой идей, теперь он должен был проводить ее до дому, и рядом с ней он должен был успокоиться, но какое-то волнение вновь поселилось в душе Тернера. Он с презрением к самому себе оторвал взгляд от причала и посмотрел на Элизабет, только с ней он мог забыть все свои переживания. Но он заметил на ее лице мимолетную улыбку. Уилл отвел взгляд и нахмурился. О чем она думает, Тернер мог только догадываться, но почему то он был уверен, что думает она о пиратах… Нет… Уилл еле заметно тряхнул головой, тем самым отбросив дурные мысли. Замечая на себе взгляды Элизабет, он также смотрел на нее, улыбался и отводил взгляд. Вот так же, держа свои руки вместе, они бы стояли перед алтарем, священник бы говорил торжественную речь, а два сердца замирали в ожидании самого главного в жизни вопроса. Но этому не суждено было случиться. Свадьба была сорвана… и из-за чего? Неугомонный капитан Джек Воробей во второй раз сыграл свою роль в судьбе этой молодой пары. Но тот арест был лишь предлогом, Беккет наглым образом воспользовался Тернером в поисках компаса Джека Воробья. Нет, Уиллу вспомнились не обиды, связанные с теми событиями. Он вспомнил другое… их свидание с Элизабет в тюрьме. А точнее слова, сказанные им и ею на прощание. Он обещал поспешить вернуться, чтобы все же жениться на ней, на девушке своей мечты. - Поспешишь? - Если ты захочешь стать моей. - Я стала бы твоей, если б не решетка. Их идиллию нарушил отец, но Элизабет продолжила: -Я подожду. -Не своди глаз с горизонта! Уилл невольно улыбнулся и еле заметно сжал руку Элизабет. Но почему они до сих пор не женаты? Почему до сих пор не было свадьбы? Возвращение в Порт Рояль затянулось. История с сердцем Дэйви Джонса, встреча с отцом, спасение Джека… Сердце Уилла сжалось, перед глазами стояла картина, которую он до сих пор не мог забыть. Он до сих пор не мог найти себе объяснение того поступка… Элизабет и Джек… Воспоминания снова нахлынули на Тернера, появилось отвращение к пиратам и недоверие к ней, чью руку сейчас держал, кого любил без памяти и любит до сих пор всем сердцем и душой. Как он мог сомневаться в ней, в любимой… Долго убивал он в себе эти сомнения, но вот они снова возникли из ниоткуда. Впереди уже виднелось поместье, еще немного и Элизабет будет дома, но Уилл решился спросить о том, что его терзало больше всего. Он хмуро и с боязнью посмотрел на Элизабет и спросил тихим голосом: -Джек Воробей… Ты бы хотела вновь увидеть его? – он боялся, боялся не спрашивать, а боялся ее ответа. «Тот поцелуй не был игрой… Она любит его… » Его сердце забилось чаще, глаза были наполнены страхом, а ненависть подступала к самому горлу.
Elizabeth Swann: Элизабет видела взгляд Уилла, когда они проходили мимо порта. Как он смотрел туда вдаль, где появлялись торговые корабли, и куда всегда садилось солнце… «Значит, он тоже думает о море, значит в его голове тоже крутятся воспоминания. Воспоминания той пиратской жизни. Жизни опасной, захватывающей и интересной. О чем он сейчас думает? Скорее всего о чем и я… А может быть и нет…» Элизабет вновь посмотрела в сторону моря, вдохнула морского воздуха и повернула голову опять к Уиллу. Они довольно долго шли молча, держась за руки. Ей было хорошо и так, просто идти рядом с ним, чувствовать его прикосновения, чувствовать, что он рядом. Разговор для этого был не нужен. Но тут для нее прозвучал неожиданный вопрос. Вопрос про Джека Воробья. От неожиданности и растерянности она остановилась. Она смотрела Уиллу в глаза и не знала что ответить. Конечно же она хотела увидеть его, конечно же хотела узнать, что с ним происходит. Но хотела узнать только ради любопытства… Или нет? Она долго молчала и не знала, что ответить. Она долго подбирала слова для своего ответа… И все же решила ответить вопросом на вопрос… - Джека? Почему ты мне задаешь такой вопрос? – Элизабет с недоверием посмотрела в глаза. Она видела в них какой-то страх, какую-то нерешительность. «Зачем он мне задает такие вопросы? Что он знает из того, что я ему не рассказывала... А вдруг он видел то, что не должен был видеть?» После этой мысли ноги у Элизабет начали подкашиваться, сердце забилось так сильно внутри, как ни разу не билось. Ладони рук моментально стали влажными от волнения. - Уилл, я… я не хочу его видеть… Потому что как только он появляется в нашей жизни, все идет наперекосяк. Я… я хочу чтобы мы стали жить так же как жили раньше… И чтобы мы наконец-то поженились… Я ведь люблю тебя, люблю сильнее всех на свете. Ты же это знаешь… И не надо больше задавать мне таких вопросов. Да, конечно, когда мы жили на корабле, влетали во всякие истории, конечно жизнь была ярче, но сейчас она тоже хороша по-своему. Нам не нужны больше все эти приключения, все эти легенды и мифы. Ведь мы теперь будем жить вместе, всегда-всегда. Ведь так, Уилл? Она посмотрела на него. В ее глазах сейчас можно было прочитать всю ее любовь и нежность. Все те чувства, которые ее переполняли. Она обняла Уилла и прикоснулась к его губам и затем поцеловала. Поцеловала так нежно и так сладко, как только умела. Сейчас ей хотелось только одного, чтобы никто их не трогал, чтобы они были вместе…
William Turner: Элизабет остановилась, Уилл тоже приостановился и, горделиво отведя взгляд в сторону, развернулся к ней. Она молчала, ее молчание только еще больше подталкивало Уильяма к размышлениям, причем не к самым лучшим. Он посмотрел на ее лицо, она явно не знала что сказать, переведя взгляд на ее руки, которые он держал, Уилл стал думать: «Конечно же хочет… » – думал он с каким-то отчаянием, – «Кто я по сравнению с Джеком Воробьем? Обычный кузнец, неопытный пират, да и просто неудачник…» Уилл тяжело вдохнул воздуха и закрыл глаза, он уже хотел что-то сказать, но Элизабет вдруг начала говорить. Он с нетерпением, будто это молчание длилось целую вечность, посмотрел ей в глаза, ища только один ответ «нет». - Джека? Почему ты мне задаешь такой вопрос? Тернер сдвинул брови и стиснул зубы. Как ему хотелось узнать, что она сейчас думает, почему так долго молчала… Вывод был один, и он был, к сожалению, не в пользу Тернера. Элизабет вдруг переменилась, Уилл с испугом наблюдал за ее эмоциями, ведь лишь они сейчас смогут сказать за нее всю правду. Ее пальцы похолодели, а ладони стали влажными. Этого было достаточно, чтобы он удостоверился в своих догадках. Но Элизабет снова заговорила. Внимательно прислушиваясь к ее словам, Уилл испугано смотрел ей в глаза. Это было отчаяние. «Любишь, но не скажешь…» – в его глазах отражалось разочарование, зачем он только спросил об этом? Хотел заглянуть в дуло пистолета? Любопытство? Но Элизабет умела убеждать, когда она сказала, что любит его, Уилл нахмурился. Как он смог усомниться в ней? Как мог разочароваться в ней? Эти слова вернули его к жизни, он снова верил ей. Да он и не мог не верить ей, слишком была сильна его любовь, он готов был прощать все, все… но только не тот поцелуй, он снова врезался в память Уильяма. Он слушал ее, а сам искал в каждом ее слове другую сторону. «Эта жизнь угнетает ее… Приключения, свобода и ветер. Все это ей может дать только Джек!» Элизабет задала вопрос, Уилл посмотрел ей в глаза, в нем боролись сейчас два чувства: любовь и недоверие. Чего больше? Он не мог понять, пока не увидел ее глаза. Тут же все, в чем он сомневался, мигом растаяло, любовь к этой девушке переполняла его, а когда Элизабет так на него смотрела, он терял рассудок. - Элизабет… – на выдохе сказал он, когда та начала приближаться к его губам. Столько чувств было в ее поцелуе, столько любви, он не мог этому не поверить. Уилл ответил на поцелуй, запустив руки в ее пышные густые волосы. Наконец, он остановился. Уилл все еще помнил, что они стоят на улице, и что Элизабет нужно возвращаться домой. - Губернатор Суонн будет волноваться, если не застанет тебя дома… – сказал он, с любовью глядя на Элизабет. Он трогал ее волосы, подбирая выбившиеся локоны. Он наконец-то улыбнулся и тихо добавил: - Уже светает. Он не хотел загадывать их будущее, однажды он уже сделал это, они даже уже назначили день свадьбы и уже дождались этого события, но… И повторять, испытывать те же чувства, испытывать страх, что сейчас кто-то придет и их свадьба снова сорвется? Да и смогут ли они вновь прийти к тому алтарю? Не будут ли им мешать их горькие воспоминания?
Elizabeth Swann: - Он не будет переживать… Я оставила записку с тем, что я с тобой. Так, что все нормально, мы можем еще погулять, если ты никуда не спешишь. Элизабет посмотрела на Уилла. Она сразу же заметила, как он изменился после поцелуя. Это можно было видеть и невооруженным взглядом. Он стал по-другому на нее смотреть, и как ей показалось, что пропало волнение. «Все нормально, все прошло… Теперь главное все это забыть и снова жить счастливо. А я знаю, что у нас это получиться. Что мы сможем все преодолеть. Мы с ним единое целое… А Джек? Я думаю с ним все нормально, главное чтобы он снова не появился в нашей жизни. Если его не будет, то будет все хорошо». Она посмотрела Уиллу в глаза и улыбнулась. Ей так нравились его карие глаза, такие глубокие, такие красивые. Она тонула в этих глазах. Она никогда в жизни своей не видела таких глаз и такого чарующего взгляда. Так же ей нравилась его улыбка. Да ей все в нем нравилось. И она его из-за этого всего любила. Она любила его за его доброту, за его прикосновения, за его стеснения, за его слова… За то, что он был всегда рядом, когда ей было это нужно. - Уилл, пойдем прогуляемся по берегу моря, по воде. Она сейчас теплая. Пойдем, пожалуйста. Посмотрим на рассвет, посмотрим на эту красоту. Она улыбнулась ему и потянула к морю. Почему-то именно сейчас, ей хотелось, чтобы он ее обнял, и они вдвоем смотрели, как поднимается солнце и как оно медленно начинает освещать местность. Элизабет очень любила рассвет и очень любила закат. Море и небо становились такими красивыми. Небо пылало красным огнем, потом медленно переходило в оттенки розового и фиолетового. Элизабет отпустила Уилла и побежала в сторону моря. Ее ноги коснулись теплой воды. Она начала брызгаться водой в подходящего Уилла. Ей было хорошо, они были одни, никто на них не обращал внимания, никто им не мешал, можно было и подурачиться. Все равно никто ничего тебе не скажет.
Alexis Torn: Алексис брёл по улицам, задумчиво глядя себе под ноги. Совсем недавно над Порт Роялем прошёл ливень, и вся дорога была сплошь испещрена лужами, зияющими, точно грязные плевки, то тут, то там. И Алекс нарочито наступал в каждую, издавая при этом короткие ядовитые смешки. Каждая лужа, не смотря на грязь, просвечивалась насквозь. Точно как люди. Люди были такими же. По их лицам он мог читать как в открытой книге, однако то, что удавалось прочесть, было заляпано грязью до омерзвления. И он их ненавидел. Он прекрасно знал, что был на ступень выше их всех, вместе взятых. Только они ещё об этом не знали. Пока не знали. Но терпение и покладистость были у Алекса в крови, и ждать он был готов ровно столько, сколько понадобится. И однажды его усилия будут вознаграждены, и непременно придёт день, когда о нём узнают все. До единого. Улыбаясь собственным мыслям, он с характерным хлюпаньем погрузил ногу в очередную лужу. Да, так им и было надо. А больше всего так было надо этому шуту с птичьим именем. Как его звали?... Воробью. Алекс любил воробьёв. Любил птиц за то, что те вели своё существование никому не в ущерб. Разве что червям. Но черви омерзительны и заслуживают своей участи - они должны быть съедены. Воробьи поступают правильно, очищая землю от проявлений омерзвления. За это Алекс их и любил - они поступали безукоризненно правильно. Так же, как и он сам. Он тоже поступал правильно Но этот Воробей правильно не поступал. Хуже того - он был вором. Он украл то, что принадлежало ему, Алексису. Его вещь. Как он посмел? Он же ничего не знает. Совсем не знает, что таила в себе эта жемчужина, это не просто глупая безделушка!. Она была нужна. А грязный мерзавец Воробей её умыкнул! Где справедливость? Нельзя нарушать справедливость ни в коем случае. Мерзкий птичник. Он поплатится. Да-да, он поплатится за всё. Вернёт украденное и пожалеет раз пятьсот о том, что в его голове вообще однажды возникла мысль о том, чтобы обворовать Алексиса Торна. Именно так и будет Подобные мысли заставили его успокоиться. Да, следует всего лишь подождать. Скоро всё случиться Алекс бесшумно пересёк пустынную улицу и свернул в тёмный переулок. Вокруг не было ни души. Даже огней за окнами видно не было, словно весь город разом попросту вымер, и не осталось вокруг ни единой живой души. Хотя, это было прекрасно. Более чем. Алекс трепетно чтил одиночество. Но в настоящий момент всё-таки существовал человек, который был ему нужен. Человека звали Уильям Тёрнер. И жил он где-то неподалёку. С ним придётся побеседовать…
Will Turner: ООС. Прошу простить меня, милая Элизабет, за вынужденный небольшой отыгрыш за вас. К сожалению, для разговора с Алексисом мне необходимо было вас покинуть. Можете "случайно" подслушать, если хотите. Проводив любимую домой, Уилл Тернер неторопливо направился к собственному обиталищу. Хотя «неторопливо» в случае с Уильямом не вполне подходящее слово. Этот юноша не умел двигаться медленно. Молодость, ловкость, любовь к жизни – все это придавало его движениям некоторую стремительность и видимую глазу легкость. Исключением из всего вышесказанного была лишь работа юноши в кузнице и его обращение с оружием. Уилл мог часами очень тщательно и со знанием дела полировать любимый клинок, придирчиво его оглядывая и легко подбрасывая в руке время от времени. Сейчас же он спокойной походкой шел переулками Порт Рояла к своему дому, перепрыгивая через оставшиеся после дождя лужи, не оглядываясь по сторонам и не всматриваясь подозрительно в темные узкие проулки. Теперь, когда его дорогая Элизабет была в своем особняке в абсолютной безопасности, Уилл мог позволить себе немного легкомыслия. В голове юноши прокручивались события прошедшего вечера, который был весьма приятным. Улыбнувшись самому себе, он вспомнил соленые брызги и смех Лиззи, от чьей напускной серьезности не оставалось и следа, стоило ей оказаться наедине с ним. «Подумать только», - пришла вдруг Уильяму непрошенная мысль, - «Ведь если бы не та пиратская история, мы бы не были сейчас вместе. Если бы не капитан Воробей с его темными делишками...», - здесь мысль Тернера прервалась. Поскользнувшись, он чуть было не угодил в большую грязную лужу, раскинувшуюся на всю ширину дороги. Чудом удержав равновесие, кузнец усмехнулся собственной неуклюжести. «Даже мимолетное воспоминание об этом пройдохе приводит к неожиданным неприятным последствиям», - Тернер вновь усмехнулся, поглядев на мутную серо-коричневую воду, чуть не удостоившуюся чести познакомиться с юношей поближе. Заставив себя немного собраться, Уильям пошагал дальше, уже избегая прыжков и предпочитая осмотрительно обходить все встречавшиеся ему на пути лужи. Совершенно не хотелось испортить все впечатление от вечера, вывалявшись в дорожной грязи.
Elizabeth Swann: Но видимо Уилл не поддержал ее настроение, прогуляться по берегу, и поплескаться в теплой воде. Ей пришлось последовать за ним в сторону дома. Настроение моментально покинуло ее. Она, можно сказать, обиделась и всю дорогу домой шла молча и ничего ему не говорила. Как только они дошли до дома, Элизабет поцеловала Уилла в щечку и зашла внутрь. Спать ей абсолютно не хотелось. Она была возмущена тем, что Уилл так быстро с ней распрощался… «Все это не спроста… Он хотел от меня отделаться… Только вот зачем? Куда он сейчас направиться? У него есть с кем-то встреча или он просто что-то замышляет? А сам у меня про Джека спрашивал. Ну-ну, сейчас мы и посмотрим, куда он направился». Элизабет проследила за ним в окно, и когда он отошел на достаточное расстояние, она подобрала подол своего платья и тихо вышла на улицу. Она медленно шла за ним, держась на достаточном расстоянии, чтобы он ее не заметил. Через какое-то время, она поняла, что он направляется к себе в кузницу. Элизабет, в общем, то не удивилась. Но все, же, что-то странное было в его поведении… «Почему он так быстро распрощался со мной?» Этот вопрос не мог вылететь у нее из головы. Сразу же моментально в голову лезли всякие мысли, которые начинали волновать ее еще больше, чем реальность. Она с интересом наблюдала за тем, как Уилл перепрыгивает лужи, и чуть не засмеялась в слух, когда он в эту лужу не упал. Ей пришлось прикрыть рот рукой и сделать несколько шагов назад, чтобы в случае чего, он ее не увидел. Так она дошла с ним практически до самой кузнице. Никого по дороге она не встретила, да и кто в этакое время будет гулять по улицам Порта-Рояля. «Все люди как люди, спят и видят сны… А ты вот шпионишь за собственным молодым человеком. А это не хорошо! Должно быть доверие. А у тебя, его нет. А почему? Потому что тебя что-то тревожит. Надо быть спокойнее». Она хотела, было повернуть обратно и направиться домой, как что-то ее остановило. И она продолжила следить за ним.
Alexis Torn: Если у людей непроизвольно и проявлялось время от времени некое чувство предвидения, то у Алекса это чувство было развито не в пример лучше любого из них. В частности, когда впереди внезапно нарисовалась одинокая мужская фигура, ему потребовалась лишь доля секунды для того, чтобы абсолютно четко понять, что это и был тот, кого он искал. Хотя, надо сказать, кузнеца Тёрнера он никогда прежде не видел в лицо. И спины его, какую лицезрел сейчас, тоже не видел. Зато, когда Торн углядел цель, он, словно ястреб, завидевший свой экс-завтрак, без всяких промедлений к ней ринулся. Походка у него в этот момент тоже была весьма примечательная, подстать ему самому – он летел на всех порах, словно какая-то неведомая сила несла его худощавое тело вперёд, а ноги плелись сзади, ни в какую не поспевая за своим хозяином. Это вполне характеризовало Алексиса как такового – сперва его мысль стремительно облетит трижды вокруг земного шара, а уж только потом он сделает шаг в какую-либо сторону. - Мистер Тёрнер! Подождите! Мне нужно поговорить с вами! - полу-выкрикнул, полу-пропел Торн. В этот момент его голос по очарованию был подобен щебету некой заморской птахи и сладок как самый сладчайший мёд. Ведь у Торна был дар, с которым он очень любил играть по-всякому. В детстве он порой едва ли не в буквальном смысле до смерти пугал собственных родителей, внезапно заговаривая голосом своей покойной прабабки, в худшем случае – из-за шкафа или щели в полу. Суматоха поднималась невообразимая. Ах, какое удовольствие доставляло ему наблюдать за тем как мать или отец теряют со страху дар речи и в одно мгновенье становятся цвета только что купленных простыней. После этого Алекс неизменно разражался своим сумасшедшим хохотом, окончательно доводившим всех вокруг до белого каления. Хоть и следует упомянуть, что за подобные шутки ему потом крепко попадало, но не было в мире такой силы, какая смогла бы отбить у него желание повторять сей трюк снова и снова. И каждый трюк имел неизменный успех. Он мог бы стать легендарным чревовещателем, если бы этого пожелал. А он, естественно, ни в какую такого не желал. Слишком уж не хотелось служить развлечением для существ, к которым он питал пренебрежение и презрение такой силы, как питал. Да и деньги были ему совсем ни к чему. Зачем ему эти уродливые железные бляшки? К тому же, вечно грязные и неизвестно где валявшиеся, возможно, что и в таких местах, которые даже Алексу воображать себе было туго. Вот только бляшки эти имели свойство лезть изо всех дыр и быть абсолютно везде. Порой Алексу даже казалось, что если кто помимо него и хотел покорить мир, так это они. Потому он всегда носил с собой стопку носовых платков, чтобы не дай-то бог прикоснуться к одной из таких. Честно говоря, сказать, что этот мир был ему нужен – не означало сказать абсолютную правду. Что было по-настоящему нужно Алексису Торну, не знал даже сам Алексис Торн. Да, этот мир бы его устроил. Но лишь как обыкновенный каркас. Если бы он его по крупицам методично переделал в такой, какой бы ему самому был угоден. Он был бы… величественным. Все всяких сомнений И в нём бы не было червей. И денег. Прежде всего червей и денег. Юноша обернулся на голос и замер, когда Алекс уже практически с ним поравнялся. Пол дела было сделано.
Will Turner: Став осторожнее в движениях, Уильям, однако, не смог привести в порядок свои мысли. Какая-то беспечность царила у кузнеца в голове, заставляя его снова и снова вспоминать улыбку любимой Элизабет, ее мягкие волосы, точеный аккуратный носик, длинные красивые пальцы... В своих мыслях Уилл вернулся к тому дню, когда впервые посмотрел на свою будущую возлюбленную иначе. Ему было шестнадцать, и он уже был серьезным молодым человеком, делающим большие успехи в постигании своей профессии, чем был невероятно горд. В тот вечер на площади Порт-Рояля устроили представление заезжие артисты. Уже опустились сумерки и мягкий полумрак окутал все вокруг. Элизабет стояла совсем рядом с Уиллом и восторженно смотрела на выступление жонглеров, искусно подбрасывающих разноцветные мячи, смеялась над забавными клоунами и как завороженная наблюдала за глотателями огня. Именно тогда, когда свет от их факелов причудливо играл на ее почти совсем еще детском личике, Уилл вдруг залюбовался девушкой, и в груди у него что-то сладко заныло. Кузнец помнил тот вечер как сейчас, ведь с того момента не прошло и дня, чтобы он не думал о своей милой Элизабет. На его глазах она расцветала с каждым днем, превращаясь из девочки в прелестную молодую барышню. Уилл же, взрослея, все более остро понимал, что ее выбор никогда не падет на него, хотя где-то в глубине души непрестанно надеялся. Счастливо улыбнувшись тому, что чудо все-таки свершилось, и совсем скоро его Лиззи будет принадлежать ему безраздельно, он вдруг услышал, как кто-то мелодично окликнул его по имени. Голос был явно незнакомым. Немедленно отругав себя за неосторожность и мечтательность, Уильям обернулся и тут же столкнулся нос к носу с обладателем этого самого голоса. Незнакомец всем своим видом излучал доверие, но все-таки Уилл внутренне напрягся. - Чем могу служить? – нашелся он после секундной задержки. И тут понял, что же его взволновало. Отбросив в сторону всю странность ночной встречи на пустынной улице, одному простому факту никак не находилось объяснение. Незнакомец назвал его по имени, когда Уильям совершенно точно не имел чести знать этого человека. - И позвольте спросить, откуда вам известно мое имя? – добавил он, разглядывая ночного собеседника и неосознанно взявшись за эфес своей шпаги.
Ester Clarendon: Бриг с английским флагом причалил к Порт-Роялу на вторую неделю плавания. Завидев его флаги еще издали, с форта салютовали десятью пушечными выстрелами, едва не разбудив весь остров. Однако, девушку, спящую в каюте королевского брига сейчас не разбудили бы и десять тысяч выстрелов, раздаваясь они сейчас возле самого ее уха. Ее настолько утомило происшедшее, что она спала уже два дня к ряду. Кстати сказать, если бы адмирал узнал, как встречали его тайных посланников, то приказал бы пустить эту часть острова на дно. Адмирал не учел бы такой незначительной детали, что именно он распорядился повесить королевские флаги. Итак, весь Порт-Роял знал, что в гавань зашло английское и, по-видимому, довольно важное судно. Эстер проснулась от отчаянного грохота, сотрясающего и без того довольно непрочно держащуюся хлипкую дверь, которая, однако, была оснащена порядочным замком того же происхождения, что и флаги, венчающие мачту судна. Верзила-матрос добрых пять минут колотил по двери, как молотом по наковальне, в кузнице хромоногого Вулкана. Девушка поспешно поднялась и облачилась в покрывало, из-за отсутствия некогда привычного изумрудного бархатного халата. Подбежав к зеркалу, она попрвила выбившуюся из прически темную прядку и отворила замок. Здоровенный детина приветствовал ее могучим, но чуть хрипловатым басом, который выдавал в нем шотландца. - В чем дело? - сухо спросила мисс Кларедон, возмущенная столь дерзким нарушением ее покоя. Матрос заметно смутился, что совсем не подходило к его грозному облику и ответствовал Эстер: - Прошу покорнейше простить меня, миледи, но по приказу адмирала нашего, принца Якова, - он слегка поклонился, как было положено, при упоминании имен великих мира сего, и продолжал, - по приказу его высочества, мы сделали остановку на острове Ямайка, вы, мэм, конечно, знаете, что он нам по пути... - Простите, - перебила его Эстер, которую начал раздражать болтливый моряк, - если можно, покороче, сударь. Матрос смутился еще больше, и бронзовое лицо его, казалось, стало еще более темным из-за румянца, густо покрывшего его щеки. - Дело в том, миледи, - поспешно произнес матрос, совсем робея, - что мы сделали остановку в Порте Роял по приказу адмирала и некоего лорда, что по соседству с вами, и.. - он запнулся, - и мы должны отплыть через два часа. Только.. без пассажиров. Возмущение Эстер возрастало с каждым словом матроса, но взгляд ее оставался таким же холодным и непроницаемым. - Это все? - Эстер произнесла это таким холодным, почти стальным тоном, что еще недавно бравый моряк превратился совсем в мальчика, - Прекрасно, можете считать, что меня здесь уже нет, - и она сделала движение, чтобы закрыть дверь. - О, мэм! - взмолился матрос, - вы же понимаете, адмирал... - но дверь уже захлопнулась перед его носом. Эстер быстро совладала с собой, судьба уж посылала ей испытания, унижения и прочие невзгоды, опасные для такого юного создания, как она. Но отец не зря дал ей такое воспитание и образование, чито она по мужеству могла опередить многих мужчин. Через час она уже была готова. Все в том же жемчужном платье и несколько грубоватых для такой высокородной дамы ботинках, с увесистой дорожной сумкой, Эстер появилась на палубе. Все моряки были настолько заняты порт-рояльским пивом, что у них не зародилось и мысли о том, чтобы помочь Эстер и ее сумкам покинуть их гостепреимнейшее судно. Если бы не вышеупомянутый лорд, Эстер пришлось бы совсем не легко. Еще через десять минут она стояла на довольно сносной земле. Совершенно одна, безо всякого понятия о том, что ей слудует далее предпринять. Она достала из маленького, замечательно замаскированного в складках юбки, просторного кармана скромную камею, не слишком искусно сделанную, но вполне передающую сходство с тем, коего она должна отыскать в бескрайнем Карибском море. Запечатлев в уме нужные черты и припомнив все подробности своей нелегкой миссии, Эстер отправилась на розыски дома начальника порта. Солдат, стоящий у ворот, ведущих в город, согласился ответить на вопрос, на вид знатной и не лишенной очарования дамы. Не без труда отыскав начальника, Эстер поинтересовалась у того, не слыхивал ли он о некоем сомнительной репутации судне, имеющим романтическое название "Венера". Начальник порта оказался редкостным весельчаком, однако умственные его способности не достигали таких масштабов, как его чувство юмора. - Да как же, как же! - гоготал толстяк, - из далекой же дали вы, мадам, прибыли, коли не знаете! - Он перестал смеяться, узрев, что Эстер совсем не весело, и что шутить она не намерена. Зато в лице ее угадывалась такая твердость, которую весельчак, даже не будучи хорошим физиономистом, вполне осознал и с легкостью представил, что ее снаружи ожидает отряд добрых шотландцев, тоже не слишком падких на шутки. - Сударь, я задала вам прямой вопрос с определенным намерением, которое можно растолковать только единым способом. Если вы не поняли, я повторяю, что нахожусь здесь по поручению не безызвестного вам герцога Йоркского, по секретному поручению, понимаете? И спрашиваю вас, что вам известно о судне, носящем название "Венера".Услышав имя принца, начальник порта превратился из беспечного пьяницы в начальника порта и ответствовал, что "Венера" прибыла в Порт-Роял нынче утром. - Благодарю вас. Эстер поспешила на пристань, чувствуя как быстро забилось ее сердце от волнения.
Alexis Torn: Довольно скоро Алекс поравнялся с кузнецом. Тот стоял на месте и с неподдельным воодушевлением изучал пространство перед собой, при этом улыбаясь, как полная луна. Алекс встал напротив и смерил его инквизиторским взглядом. На удивление, парень не выглядел омерзительным. Скорее даже наоборот. Если бы Алекс не испытывал столь необъятного чувства неприязни к абсолютно всем существующим на этой земле людским существам, то он бы, наверняка, нашёл этого Тёрнера к себе располагающим Наконец таки он отошёл от своего забытья и взглянул на Алекса уже глазами человека, который в достаточной мере осознаёт, что небо над головой по-прежнему синее и никуда не сдвинулось Торн, довольный, демонстративно заложил руки за спину - Вы меня не знаете, зато я вас знаю, - скороговоркой ответил он всё в той же полу-напевной манере, - Не столь важно, откуда. У меня для вас есть кое-что весьма любопытное. Вы ведь знакомы с неким Джеком Воробьём, не так ли? Увидев, как брови юноши при упоминании этого имени взлетели куда-то высоко вверх, Торн с удовольствием ещё раз про себя отметил, что попал прямо в яблочко. Проткнул его насквозь и продолжил своё победоносное шествие - Пройдёмся И Алекс неспеша поплыл вдоль мощёной мостовой. Он нарочито не стал интересоваться у своего собеседника, а готов ли тот уделить время на этот разговор. Он был абсолютно и непреклонно убежден в том, что если кто из них двоих и уделяет другому время, так это был он, Алексис Торн. Своё поистине драгоценное время. А кузнец... что кузнец? Ему не нужно менять мир. Его вовсе не заботят столь важные проблемы как черви и деньги. Стучит себе по железкам и стучит... И ни о чём не думает. Алекс едва заметно поморщился, преисполненный праведного негодования по поводу того, насколько, оказывается, бесполезными были кузнецы
полная версия страницы